Луна имеет две стороны, или Почему в романе «Поток» нет ни одного положительного героя

Когда я была ребенком, все население нашей страны в возрастном диапазоне от 8 до 88 лет в заветный час усаживалось перед телевизорами – начиналась эра зарубежных сериалов.

Неискушенных, щедрых на сочувствие киношным персонажам зрителей магнитом притягивали к голубым экранам страдания и заламывания рук рабыни Изауры, незатейливый, как рисунок на обоях, сюжет «Дикой Розы», «Просто Марии» и прочих «Богатых, которые тоже плачут».

Разнообразие в отечественную сериальную жизнь внесла легендарная «Династия», отличающаяся от первых ласточек мексиканского кинопрома как синие «Жигули» от красного «Линкольна». Блеск бриллиантов в ушах героинь, зашкаливающее обилие импозантных мужчин в дорогих костюмах, бьющие под дых наряды дам, ставшие символом ослепительного шика 80-х, и, конечно, противостояние молчаливой блондинки Кристал Керрингтон и обворожительной брюнетки Алексис, ставшее одной из основных сюжетных линий, сводили с ума.

Добро должно быть блондинистым, безмолвным и несчастным (Дать сдачу? Не-не слышали…), а зло – брюнетистым, хитрым и красивым – такой вывод я сделала, от души наслаждаясь интригами и радующих глаз откровенными нарядами главных злодеек в то время.

«Если ударили по одной щеке – подставь вторую», «женщина должна быть скромной» и «красота в человеке - не главное» - это ведь не про них, злодеек. Вместо того, чтобы проливать слезы в течение 248 серий и скучно страдать, злодейки белозубо хохотали, небрежно поправляли стрелку на чулке, грудь - в вырезе платья – и дальше шли по головам, плели интриги, между делом разбивая сердца, судьбы, жизни.

Тогда, в свои 8-10 лет, я не отдавала отчета, почему боюсь лишний раз вздохнуть и пропустить поворот головы, взмах длинных ресниц или триумфальный выход Главной Злодейки.

Повзрослев, поняла – Злодейкам веришь.

Не потому, что зло красивее или упаковано в более яркую обертку (хотя, да, не без этого), но потому, что оно более… выпуклое. Неидеальное. Вкусное, с сюрпризом внутри. Отрицательный герой более интересен, многогранен и фактурен на фоне своего положительного антогониста, которому, зачастую, и самому тесно в рамках своей прилизанной хорошести с отбитыми щеками – но таковы правила жанра. Увы.

«Приобретая привычку к чтению, вы строите для себя убежище практически от всех страданий жизни»

(Сомерсет Моэм)

Мое взросление пришлось на середину пресловутых 90-х.  

Я была далека от тонких материй, бессмертных высказываний о пользе чтения и какой-либо системности в формировании литературного вкуса. Но каким-то волшебным образом охладела к телевизионным историям любви. Я читала запоем все, что могла найти в домашней, бабушкиной, а, со временем, в весьма пестрой библиотеке соседки, любительницы женских романов.

Читать было в разы интереснее: в книгах ты сам себе режиссер, оператор и кастинг-директор. Сценарист и костюмер. Композитор и декоратор. Красота!  

Джек Лондон, Александр Дюма, Решад Нури Гюнтекин, Светлана Алексиевич и подборка толстых журналов «Студенческий меридиан» за 1988 год мирно уживались в моей голове с творчеством Анн и Серж Голон, Доминик Ори и (да, да, я должна это написать и получить свою порцию помидоров) Бертрис Смол. На протяжении одного скучного дождливого лета были прочитаны «Морской волк», «Цинковые мальчики», «История О» и «В омуте его глаз» - несварения головного мозга я не получила, зато вынырнула из этого пестрого великолепия с твердым убеждением, что читать о положительных героях скучно и пресно.

После тридцати в мою жизнь, крепко побитую лопнувшими иллюзиями и потерями, пришли совсем другие авторы, от литературных творений которых радостно забилось сердце и расправила крылья душа. Халед Хоссейни, Нарине Абгарян, Павел Санаев, Фредрик Бакман, Френк Герберт и Клайв Стейплз Льюис («Хроники Нарнии» были прочитаны сыну и вместе с сыном) возрождали утраченную веру в человеческое достоинство, красоту дружбы, любви, долга.

Прожитый жизненный опыт отзывался мне не идеальностью персонажей, личностными трансформациями героев через заблуждения, боль и потери, поиском пути к себе истинному. Дорога не может быть ровной и без ухабов, если по ней постоянно ездят машины; не ошибается только тот человек, который бездействует и не слаб тот, который сумел подняться, упав с такой высоты, с которой не падал ни один смертный.

"В каждом смертном есть корень от бога, в каждом боге есть слабость смертного"

(роман «Поток»)

Неудивительно, что в первой книге трилогии о «Верхнем мире» нет ни одного персонажа, которого хотя бы условно можно было отнести к положительному или отрицательному герою.

Каждый из героев «Потока» для меня неповторим, уникален и интересен в своей жизненной истории, несовершенстве и шероховатости: мир не делится на черных и белых людей, на прекрасных цариц с непорочным сердцем и блудниц, тела которых познали множество мужчин, на непобедимых воинов с чистыми помыслами и черных магов, которые живут на свете так долго, что давно забыли о том, зачем…

Это принесло свой результат – несмотря на фантастические декорации романа, в героях читатели узнали самих себя. Неидеальных, преданных, предавших, заблудившихся, смелых и не очень, говорливых и молчунов, нежных и жестоких, живущих сердцем и тех, кто во всем ищет свою выгоду.

Светоносная Миа, так полюбившаяся читательницам красотой души и желанием идти до конца своей короткой жизни за любимым мужем… Столкнувшись с предательством Ворона, последней узнав о его решении взять себе вторую жену, чтобы усилить позиции войска хранителей в заведомо проигрышном противостоянии с Верховным и вырвать у богов шанс на жизнь, она ведь поступила так, как хотя бы однажды поступала каждая из нас – гонимая болью разбитого сердца нашла короткое – малодушное? - забытье в сильных руках своего телохранителя.

Любовь к Владимиру Ворону, вспыхнувшая в один миг, переросла в пожар, затмив голос разума – она не ушла тогда, когда муж, прошедший сотни боев и войн, гнал ее от себя, давая шанс спастись, чтобы не видеть отвратительного оскала смерти. И все-таки оставила его накануне решающей битвы, оскверненная и униженная – тем самым изменив не только свою жизненную дорогу, но и судьбу Ворона и всего Верхнего мира.

Царица Лилиана, которая Возжелала Ворона и своим появлением разбила союз Владетеля и его жены, полюбилась значительно меньшему количеству читателей. Разлучница, желтоволосая стерва, интриганка – такими эпитетами одаривали воительницу, которая, на самом деле, являлась отражением самого Владимира Ворона, только в женском обличье – возмущенные женщины.  Красивая, сильная, храбрая, по-мужски умная и бесстрашная она очаровала его с первой встречи, и сама предложила себя в качестве второй жены и матери будущего наследника двух могущественных родов – и Ворон, образец аскезы и человеческих достоинств, дрогнул.  

Всего лишь дрогнул.

Виновата ли Лилиана в том, что случилось потом, рухнув бесславно и быстро, как карточный домик? У меня нет ответа.

Говорят, большой грех разбивать союз мужчины и женщины, ставших мужем и женой перед богом и людьми; если это так, то царица сполна расплатилась за свою любовь к мужчине, сердце которого ей не принадлежало. Ее дальнейшая судьба и путь искупления, пройденный в одиночестве, были настолько трагичными, что роман «Поток» подтвердил эту истину. Не все читатели разглядели в воительнице пятнадцатилетнюю девочку с поруганной душой, с которой навсегда остался стыд земляничного утра, когда ее деревня была уничтожена, а сама она продана в рабство: выжить или умереть. Лилиана выжила и поднялась на небывалые высоты для низкорожденной женщины Верхнего мира, надев корону и единолично правя Островом Драконов – но какой ценой?

Сам Владимир Ворон остался для меня самой самым близким и, в то же время, самым противоречивым героем романа. Оно и понятно – хранитель Цитадели и равновесия Верхнего мира, непобедимый воин без страха и упрека, справедливый правитель и образец аскезы и дисциплины для каждого воина, который, оступившись однажды в своей гордыне, потерял и уничтожил все, для чего был рожден, за что боролся и хотел сохранить ценой собственной жизни.

Рожденный смертной Еленой Торн-Ворон от Верховного мага, которому он противостоял всю жизнь, виня в преждевременной смерти матери и не отдав тому Мию для жертвоприношения Потоку, Владимир имел черно-белую душу – как и любой человек. Гневливый, вспыльчивый в своей обманчивой, отшлифованной с детства бесстрастности хранителей он был скор на расправу и временами склонен к импульсивным поступкам.

Когда в жизни Ворона появилась маленькая, похожая на райскую птичку Миа, именно она уравновесила темную сторону его души своим светом, любовью и готовностью стоять за левым плечом своего мужа до конца. Казалось бы, любовь, прошедшая через века и другие миры должна усилить мощь Владимира, но увы – в их союзе было слишком много страсти, человеческой слабости и недосказанности для того, чтобы вести их к свету. Сначала Миа, а за ней и Ворон, которому так нужен был ее свет ее сердца, упали на землю с высоты птичьего полета – и слабость их привела к тем самым страшным последствиям для человечества, которых они так старались избежать…

Человек предсказуем в своей слабости, но не предсказуем в своей силе.  

Продолжение следует.

Ксения Резникова

журналист, писатель, блогер